Предыдущая Следующая
Фальстаф или защекотанный Калибан!
Стало быть, первый вывод не требует особой изобретательности: реальная
кровь на арене и призрачная, кетчуп, на театральной сцене ? одной и той же
природы. Реальность сцены, арены, ринга, экрана - посюсторонняя реальность,
в равной степени преследующая зрителя ? до самого конца представления. Потом
он идет домой, доживая, дожевывая перипетии спектакля, пьет горячее молоко и
ложится спать. Подлинные результаты драмы занимают его не больше, чем прочая
бутафория. Какая разница, что сделают с тушей убитого быка, да еще на ночь
глядя? Перевяжут тореро или смоют грим с актерского лица? Все одно, с той
разницей, что на гладиатора, быка, боксера можно держать пари всякий раз,
когда они появляются на арене, а на Макбета или Чапаева - только однажды,
когда видишь их в первый раз. Впрочем, кто же, имея выбор, смотрит Макбета
дважды?

3



Фальшивая цитата красноречивее подлинной. Решив ? в своих целях ?
возродить посвященную комедии 2-ю часть ''Поэтики'' Аристотеля, Умберто Эко
начинает ее таким (вымышленным) образом: ''В первой части мы говорили о
трагедии, как она посредством сострадания и страха совершает очищение
подобных страстей. Теперь же, как обещано, скажем о комедии (а также о
сатирах и мимах): о том, как комедия, извлекая приятное из смешного, тоже
способна очищать подобную страсть. До какой степени подобная страсть
заслуживает внимания ? мы говорили уже в книге о душе, заметив, что
единственный среди всех животных ? человек одарен способностью смеяться.
Определим же, какому виду поступков подражает комедия, затем рассмотрим
средства, которыми она вызывает смех, и эти средства суть действие и речь.
Покажем, как в действии смешное рождается от уподобления лучшего худшему и
наоборот, от неожиданного обмана, от всего невозможного и противоречащего
законам природы, от незначительного и непоследовательного, от принижения

Предыдущая Следующая