Предыдущая Следующая
внутренностях. Классическая же эстетика притязает на обобщение, а оттого
коллективна, оттого революционна, порождается поиском или актом совершения
перемен, а в коллективе, сознаемся, непросто испытать сильные сексуальные
впечатления, да еще довести их до кульминации. Я с интересом присматриваюсь
к попыткам религиозных сект и радикальных групп пристрастить человечество
или хотя бы своих адептов к открытому, коллективному сексу, но не слишком
верю, что у них что-нибудь получится. Успех на этом поприще неизбежно
произвел бы эстетический переворот, политический переворот, но, боюсь, раз
этот переворот не произошел в Древней Греции, то он не мог произойти и в
Париже. Вообще, у него нет ни одного шанса до тех пор, пока не изменится
природа человека, иначе говоря, пока Сократ с его вопросами и ответами не
станет неактуальным. Мистерии, которые устраивал Робеспьер, мало чем
отличались от массовок первых лет Советской власти и сопровождались точно
таким же сексуальным разгулом ? поразительно невдохновляющим и
неиндивидуальным. К ним можно относиться как угодно, их можно изучать, они
небезынтересны социологически и психологически, но просто невозможно
представить их катарсически очищающими ? что, собственно, и требовалось.
Добавлю лишь, что Аристотель, породивший гениальную эстетическую
теорию, был одним из самых реакционных социальных мыслителей в истории
человечества, законченным консерватором в эпоху быстрых перемен, что,
по-видимому, пошло на пользу его исследованиям. Приведу короткую цитату из
''Политики'': ''Вообще все то, что в законах является, по нашему
утверждению, полезным для государственного строя, служит и к сохранению
строя; также и главное неоднократно упоминавшееся правило ? следует
наблюдать за тем, чтобы часть населения, которая желает сохранения
существующего строя, была сильнее той, которая этого не желает''. Полагаю,

Предыдущая Следующая