Литература

 

Предыдущая Следующая

При этом важно, что творческая техника воссоздает процесс таким, каким он протекает в жизни применительно к тем особым обстоятельствам, которые перед ним ставит искусство.

Совершенно очевидно, что мы здесь имеем дело никак не со всей системой актерской техники, а только с одним лишь ее звеном.

Мы здесь, например, совсем не коснулись природы самой фантазии, техники ее «разог­ревания» или того процесса, которым нашей фантазии удается рисовать нужные по теме кар­тины. Недостаток места не дает возможности рассмотреть эти звенья, хотя и их разбор не в меньшей степени подтверждает правильность наших утверждений. Однако ограничимся пока только этим, но будем твердо помнить, что разбираемое звено процесса занимает в тех­нике актера не больше места... чем монтаж в системе выразительных средств кинематографа. Правда, — и не меньше.

Но... позвольте, чем же обрисованная выше картина из области внутренней техники актера практически и принципиально по методу отличается от того, что мы расшифровали выше, как самую суть кинематографического монтажа? Отличие здесь в сфере приложения, но не в сущности метода.

Здесь речь идет о том, как заставить возникнуть живому чувству и переживанию внутри актера.

Там речь шла о том, как заставить эмоционально переживаемый образ возникать в чув­ствах зрителя.

Как здесь, так и там из статических элементов данных придуманных и из сопоставления их друг с другом рождается динамически возникающая эмоция, динамически возникающий

образ.

Как мы видим, все это принципиально ничем не отличается от того, что делает кинема­тографический монтаж: мы видим то же самое острое конкретизирование темы чувства определяющие детали и ответный эффект сопоставления деталей, уже вызывающий самое чувство.

Что же касается самой природы этих слагающих «видений» перед «духовным взором» актера, то по пластическому (или звуковому) своему облику они совершенно однородны с теми особенностями, которыми отличаются кинокадры. Недаром мы выше называли эти «видения» фрагментами и деталями, понимая под этим отдельные картины, взятые не в целом, а в своих решающих и определяющих частностях. Ибо если мы вчитаемся в ту, почти автоматическую запись наших «видений», которую мы постарались зафиксировать с фотографической точно­стью психологического документа, то мы увидим, что сами эти «картинки» так же последо­вательно кинематографичны, как разные планы, как разные размеры, как разные вырезы в монтажных кусках.

Предыдущая Следующая