Литература

 

Предыдущая Следующая

Действительно, один кусок — это прежде всего отворачивающаяся спина, т. е. явный «вырез» из фигуры. Две головы с выпученными глазами, глядящие в упор, в отличие от опу­шенных ресниц, откуда украдкой уголком глаза за мной следит соседка, -- явная разница размера кадров. В другом месте это явные «крупные планы» новой таблички на дверях и трех конвертов. Или по другому ряду: звуковой общий план шепчущихся посетителей зала суда I отличие от крупного плана звука нескольких монет, звенящих у меня в кармане, и т. д. ит. п. Умозрительный «объектив» также работает по-разному — укрупненными или умень­шенными планами; он поступает совершенно так же, как это делает кинообъектив, вырезы­вающий «слагающие изображения» строгой рамкой кинокадров. Достаточно поставить но­мера перед каждым из вышеприведенных фрагментов, для того чтобы получить типично-монтажное построение.

Таким образом окажется раскрытым и секрет того, как в действительности создаются монтажные листы, по-настоящему эмоционально увлекательные, а не горохом сыплющие одурь смены крупных, средних и общих планов!

Основная закономерность метода остается верной для обеих областей. Задача состоит в том, чтобы, творчески разложив тему в определяющие изображения, затем эти изображения в их сочетании заставить вызывать к жизни исходный образ темы. Процесс воз­никновения этого образа у воспринимающего неразрывен с переживанием темы его содержа­ния. Совершенно так же неразрывен с таким же острым переживанием и труд режиссера, когда он пишет свой монтажный лист. Ибо только подобный путь единственно способен под­сказать ему решающие изображения, через которые действительно и засверкает в восприятии цельность образа темы.

В этом секрет той эмоциональности изложения (в отличие от протокольности информа­ции), о которой мы говорили вначале и которая так же свойственна живой игре актера, как и живому монтажному кинематографу.

Предыдущая Следующая